Спецпроект

Сталін не помер учора

Відпилювати голови негарно - навіть гидким ідолам. Але у вільній країні щодня сотні людей збиралися б біля "будинку Сталіна", доки господар не переніс би дороге його зображення у власну вітальню чи кудись іще. Це Гітлер помер вчора. А Сталін досі живий... (рос.)

Вся неделя прошла у меня в дискуссиях о Сталине: вот уж чего не мог предположить и в самых отчаянных прогнозах на ближайшее будущее. И, думается, дело не только в отпиленной голове запорожского истукана, но и в живучести мифа и страха. Сталин - это зло, которое возвращается.

Шестидесятникам, с восторгом приветствовавшим антисталинские постановления партийных съездов, казалось, что с кошмарами лагерей, пыток, убийств без суда и следствия, переселений народов, голодных смертей и прочими ужасами правления "отца народов" покончено навсегда.

И только самые проницательные понимали, что отрублена даже не голова зловещего дракона, а только подстрижены когти на отвратительных лапах.

Тогда-то Александр Галич написал свою песню об ушедших бронзовых истуканах и притаившихся гипсовых фигурах вождя. Спустя всего несколько лет стало ясно, что сталинизм не умер, что он остается сутью власти.

Гипсовые бюсты не появились, но в партийных текстах на десятилетия заняла свое место строка "в деятельности Сталина наряду с положительной имелась и отрицательная сторона".

То есть все это - массовые убийства, голод, "тройки" палачей, бесконечные лагеря - просто отрицательная сторона! Каждый, кто считал иначе, оказывался врагом.

Главное произведение русской литературы ХХ века - "Архипелаг ГУЛАГ" - было выброшено из страны вместе с автором. Наш благородный соотечественник генерал Григоренко, вступившийся за крымских татар, был объявлен сумасшедшим.

Список можно продолжить - энциклопедии не хватит.

Казалось, что сталинизм похоронила перестройка. Появились тысячи новых свидетельств и документов. Рухнул сам коммунизм. Тогда-то и вышла знаменитая статья Михаила Гефтера "Сталин умер вчера", напоминавшая, что наследие тирана жило в его преемниках и во всех нас буквально до последнего дня опостылевшей системы.

И только самые проницательные понимали, что Сталин все еще не умер, что отрублена всего одна голова стареющего дракона.

Сталин умрет не тогда, когда уйдет последний человек, еще помнящий ночь его правления. Сталин умрет тогда, когда мы станем свободными людьми.

Сама возможность появления бюста палача в индустриальном городе, сама дискуссия о правомерности ликвидации страшного памятника - всего лишь иллюстрация бесконечного рабства.

Конечно, отпиливать головы нехорошо - даже мерзким истуканам. Но в свободной стране каждый день сотни людей собирались бы у "дома Сталина", пока хозяин не перенес бы дорогое ему изображение в собственную гостиную или куда-нибудь еще.

Потому что люди, помнящие об издевательствах над ними самими, над их отцами и дедами, люди, у которых близких раскулачивали, морили голодом, избивали в лагерях, использовали как пушечное мясо на фронтах, просто обязаны сообщить своим не желающим знать правду согражданам, что не хотят любоваться Сталиным даже из-за забора.

Но ничего подобного в Украине не произошло - да и не могло произойти. У нас свое, весьма специфическое представление о добре и зле, о свободе и рабстве. И у нашей власти тоже весьма специфическое впечатление о демократических ценностях, о которых так любят поговорить во время встреч с европейскими визитерами.

Из героев прошедшей недели я явственно запомнил лоснящегося коммунистического активиста, выпрыгивающего из дорогущего костюма и обещавшего мне вернуть Сталина, чтобы поставить на место таких, как я, и энергичную даму, уверявшую - гитлеризм и сталинизм нельзя сравнивать, потому что в немецких лагерях были газовые камеры, а в советских не было.

Как будто человеку не все равно, удушили его газом или просто расстреляли вместе с тысячами других в подвале Лубянки. Как будто ребенку не все равно, убили его в Освенциме или в скотном вагоне идущего в Сибирь поезда.

Как будто важна не сама смерть миллионов, а технология смерти!

И как спорить, о чем дискутировать? Ведь полемизировать с такими взглядами - то же что и спорить с самим злом, с самой смертью.

И все-таки разница между фашизмом и сталинизмом действительно есть. Когда где-нибудь в Германии собираются выйти на демонстрацию тайные и явные приверженцы гитлеризма, антифашисты тут же организовывают свой собственный митинг. Свободные люди выходят на улицы свободной страны - и именно потому никакого фюрера никогда больше не будет в немецкой истории.

Это Гитлер умер вчера. А Сталин все еще жив.

Джерело: журнал "Профиль"

Юрій Рудницький: Варшавська угода. Як і чому сталося так, а не інакше

22 квітня 1920 року між Україною та Польщею була укладена Варшавська угода, відома також як "пакт Пілсудський-Петлюра". Щоправда, під угодою немає підписів ані одного, ані іншого.

Володимир В'ятрович: Як російська пропаганда проти України діє на Заході

Коли Американська асоціація бібліотек назвала нашу з Любомиром Луцюком книгу про УПА "Ворожі архіви" серед найкращих історичних публікацій 2023, для мене це було не просто особистим здобутком. Мені здавалося, що нарешті змінюється ставлення до УПА в західній академічній спільноті. Але, здається, я переоцінив бажання багатьох зрозуміти складне минуле і відмовитися від простих схем, які продовжує просувати Кремль.

Олексій Макеєв : Станція Z - це сьогодні Росія

4 печі, 1 газова камера та майданчик для розстрілів. Місце страти та одночасно крематорій. Нацистська практичність геноциду. Цинічна назва цього місця посеред концтабору Заксенгаузен - "станція Z". Z - остання літера німецького алфавіту. Станція Z - остання станція десятків тисяч життів. Та кінцева зупинка людської гідності. Поїзд далі не їде - людина глибше не падає.

Іван Городиський: Право на вибір: ідентичність українських адвокатів в Галичині до 1939 року

Дискусії щодо Булгакова, Сікорського і ще багатьох інших, які тільки будуть, в тому числі концентруються довкола їхньої ідентичності. Чи є достатнім походження, місце проживання чи праці щоб атрибутувати публічну постать з певною нацією? І що є в принципі визначальним? Ці дискусії також нагадують спостереження з історії української адвокатури Галичини до 1939 року.