Спецпроект

"Спасибо Вам за то, что жили рядом...". У пам'ять Дори Штурман

Політзек, вчитель, літератор, самвидавник, радянолог, автор 15 книг і 400 статей... І все це про ізраїльтянку з харківськими коренями Дору Штурман. Вона прожила довге, складне, але й прекрасне життя (рос.).

4 января утром умерла в Израиле Дора Моисеевна Штурман, замечательный публицист, исследователь советского тоталитарного режима, литературовед.  

Дора Штурман родилась в 1923 году на Украине. Еще в школе писала стихи, печаталась в детских и юношеских изданиях. В эвакуацию она попала в Алма-Ату, там поступила в университет на филологический факультет.

В 1944 году после второго курса была арестована за статьи, посвященные поэзии Пастернака и Маяковского. Но уже тогда, в тех ранних статьях проявился ее редкий дар увидеть и извлечь из всего прочитанного свое видение реальности – жесткое, математически точное, не оставляющее места для возражений и сомнений в заданной ею системе рассмотрения.

Она получила 5 лет лагерей с последующим поражением в правах – за "участие в подпольной антисоветской группировке, занятой контрреволюционной подрывной деятельностью".

 

После освобождения закончила филологический факультет, учительствовала в сельских школах, потом жила и работала в Харькове. Она много лет, почти до самого отъезда в Израиль в 1977 году, работала в харьковском детском противотуберкулезном санатории учителем и воспитателем у десятиклассников, которые её обожали.

В Харькове все друг друга знают. И я заочно знал Дору Моисеевну, теперь уже Кравченко, некоторые мои друзья были ее воспитанниками в санатории.

 

 

В 1971 году мой старший друг Марик Печерский дал мне, тогда студенту-первокурснику мехмата, прочесть самиздатскую книгу неведомого мне В.Е. Богдана "Наш новый мир – теория, эксперимент, результат", он еще приложил к ней свое собственное исследование поздних произведений Ленина, не все из которых были тогда опубликованы. Сказал, что знает автора, который вынужден скрываться под псевдонимом.

Книга оказалась просто блестящей, необыкновенно интересной и полезной – она исчерпывающе ответила на вопросы, меня тогда волновавшие: насколько корректно обоснованы основные постулаты нашего реального социализма, как они связаны с марксизмом – уж слишком много противоречий между тем, что писал Маркс, и тем что я наблюдал вокруг, возможна ли в СССР успешная развивающаяся экономика…

Основанная исключительно на опубликованных в СССР источниках, книга не оставляла места для сомнений, предсказывала экономический упадок и неминуемый  распад СССР.

Я стал довольно активно распространять так понравившуюся мне книжку неведомого автора. Её прочли в Харькове многие мои друзья, вся "павлопольская бражка" (Генрих Алтунян, Аркадий Левин, Владик Недобора, Володя Пономарев и вся их компания).

Я свёз книжку в Ростов, где её высоко оценил замечательный прозаик Виталий Сёмин ("Семеро в одном доме", "Нагрудный знак «Ost»" – если кто не помнит), сказавший, что после этой книги невозможно оставаться марксистом.

Книгу читали московские диссиденты, Пётр Григорьевич Григоренко попросил передать автору, что очень хотел бы познакомиться…

Но автор предпочел писать и дальше, не выходя на свет. И только в конце 70-х Марк Печерский раскрыл псевдоним: автором была Дора Кравченко, уехавшая недавно в Израиль.

С 1978 г. Дора Штурман работает в советологическом центре Иерусалимского университета. За короткий срок в журналах и газетах Израиля, Европы и США было опубликовано около 60 её статей, многие из которых были переправлены на Запад еще до эмиграции.

В 1981 году издательство "Лексикон" в Иерусалиме выпустило "Наш новый мир". В 80-90-е годы в Израиле и Европе выходят другие большие труды замечательного публициста: "Мёртвые хватают живых. Читая Ленина, Троцкого, Бухарина", "Советский Союз в зеркале политического анекдота" (в соавторстве с Сергеем Тиктиным, 1987), "Городу и миру" (о публицистике А. И. Солженицына, 1988), "Экономика катастроф" (совместно с С. Тиктиным, 1991), "О вождях российского коммунизма" (т.т. 1-2, 1993) , "Современники" (1999), сборник статей "Земля за холмом", посвященных современным проблемам.

Всего Дора Моисеевна с 1978 г. опубликовала 15 книг и около 400 статей в журналах и газетах Израиля, США, стран Западной Европы, России, Украины, Казахстана, став одним из самых известных и уважаемых советологов и исследователей советского тоталитаризма.

Мы с ней так и не познакомились. Но Дора в 1993-м передала мне в Харьков изданный на Западе "Наш новый мир" с трогательной надписью:

"Незнакомому и давно знакомому Жене Захарову – один из вариантов давно знакомой ему книги – от автора с самой искренней благодарностью.

Дора Штурман

Пусть Вам все удастся наилучшим образом.

Иерусалим, 1993".

Дора Моисеевна прожила долгую, трудную и прекрасную жизнь, и, думается, ей таки всё удалось наилучшим образом.

Спасибо Вам за то, что жили рядом,

В одной эпохе, на одном веку…

Олексій Макеєв : Станція Z - це сьогодні Росія

4 печі, 1 газова камера та майданчик для розстрілів. Місце страти та одночасно крематорій. Нацистська практичність геноциду. Цинічна назва цього місця посеред концтабору Заксенгаузен - "станція Z". Z - остання літера німецького алфавіту. Станція Z - остання станція десятків тисяч життів. Та кінцева зупинка людської гідності. Поїзд далі не їде - людина глибше не падає.

Іван Городиський: Право на вибір: ідентичність українських адвокатів в Галичині до 1939 року

Дискусії щодо Булгакова, Сікорського і ще багатьох інших, які тільки будуть, в тому числі концентруються довкола їхньої ідентичності. Чи є достатнім походження, місце проживання чи праці щоб атрибутувати публічну постать з певною нацією? І що є в принципі визначальним? Ці дискусії також нагадують спостереження з історії української адвокатури Галичини до 1939 року.

Світлана Строкач: Хрести і плити: НВМК поєднає світову традицію та український контекст

У суспільстві вчергове набирає обертів дискусія щодо форми намогильних споруд на Національному військовому меморіальному кладовищі. Громадськість стурбована: хрести чи плити, чи і хрести, і плити?

: Позиція музею Булгакова стосовно висновку Інституту нацпам'яті про письменника

Нещодавно Український інститут національної пам’яті визнав російського письменника Михайла Булгакова символом російської імперської політики. Літературно-меморіальний музей Булгакова опублікував свою позицію стосовно висновку УІНП.